13 Вертикаль большого террора. История операции по приказу НКВД №00447

440

Глава V

ЗАГС'а и зарыли его под полом в этом помещении, причем убивали этих лиц железным молотом в голову, окна помещения были заставлены досками и одеждой.

После этих убийств 3-х граждан ВЛАСОВ вызвал меня в кабинет и отобрал подписку о неразглашении этого дела, а в подтверждение с целью запугивания сказал, что если выдашь нашу работу, то убьем сразу, как собаку. Я подписку его не подписал и отказался, тогда он поручил мне убить обв. СКВ0РЦ0ВА в кабинете железным молотом и когда я отказался от этого дела, то он прислал в кабинет ВОРОБЬЕВА, а меня выгнали из кабинета и там большой чернильницей СКВ0РЦ0ВУ разбили всю голову и после этого он подписал им «показания», причем мне давали 15 рублей денег за то, чтобы СКВ0РЦ0ВА я заставил насильно подписать написанный им протокол и тогда как мною этого не было выполнено, то ВЛАСОВ назвал меня «тряпкой» лишил обещ. денег, Кроме этого в один вечер по договоренности с ВЛАСОВЫМ, ПОРТНОГО дает свое распоряжение в помещении РО НКВД в течение всей ночи никому не входить из рядового состава и после этого ВЛАСОВ и ПОРТНОГО собрали совещание и сказали, что по указанию ЦК ВКП(б) мы должны убить около 70 человек, причем бить будем их холодным оружием. После всех этих разговоров ВОРОБЬЕВ, ОВЧИННИКОВ и ЕМИН достали из шкафа топор, железный молот и сказали - вот чем будем убивать сегодня человек 30. Будем рубить головы и крохи мяса закапывать в могилы, подготовленные сторожем кладбища, который очевидец этого дела. Приводили из тюрьмы по 15-20 человек, вязали им в помещении ЗАГС'а руки, ложили в сани, а сверху валили одеяла и садились сами. По приезду на могилу ЕМИН, АНТИПОВ и другие брали по одному из саней и подносили его туловище на плаху, а ВОРОБЬЕВ и ОВЧИННИКОВ рубили топором, а после куски этого мяса бросали в могилу и вот таким образом они в течении 3-х суток уничтожили большое количество человек. Нужно сказать, что до отъезда на могилу ВЛАСОВ, ПОРТНОГО поили всех водкой в кабинете у ПОРТНОГО, а когда возвращались с могилы, пили водку на квартире у ОВЧИННИКОВА. Водкой поили курсантов, работающих на практике из Ворошиловской школы. Одежду свою забрызганную кровью жгли в огне и также жгли вещи убитых. К этой работе был привлечен Нач-ик тюрьмы МИХАЙЛОВ. Особенно изде

Завершение операции

441

вались ОВЧИННИКОВ и ВОРОБЬЕВ, а после выпивки-водки ОВЧИННИКОВ выступал в сильном самоопьянении и говорил в присутствии своей жены, что «молодцы мы с ВОРОБЬЕВЫМ, не имея практики, рубили человеческое тело как репу». Мне хорошо известно, что они пьянствовали на гос. средства в течение всей операции и доходило до массовых скандалов о том, что ОВЧИННИКОВ приписывал все эти заслуги себе, а ВЛАСОВ выступая говорил, что мое руководство было, а поэтому мои заслуги.

Не случайно у т. ОВЧИННИКОВА в Белозерском РО НКВД два самоубийства и оба совершены на почве систематической пьянки. В этом деле должны нести ответственность и руководящие работники Управления, как то, ЖУПАХИН и БЕНЮК Нач-ик ОК НКВД по ВО, ибо они способствовали и способствуют в настоящее время. В 1938 г. меня выдвинули на работу Пом. Опер, уполномоченного УГБ в Кадуйское РО НКВД, куда был в порядке выдвижения нач-ком назначен ОВЧИННИКОВ Василий Дмитриевич. Узнав БЕНЮК, что я знаю о преступных действиях по Белозерскому РО НКВД в отношении ОВЧИННИКОВА он вызвал меня к себе в кабинет и стал изыскивать на меня компрометирующие материалы с целью уволить из органов НКВД. Он сказал, что я не выполняю указаний ОВЧИННИКОВА и не пишу протоколов допроса так как пишет ОВЧИННИКОВ, а ОВЧИННИКОВ на протяжении ряда лет имеет стандартную форму допросов - об этом известно всему составу Белозерского РО НКВД. Дальше он говорит - Ты еще в 1937 г. не хотел выполнять наши указания, а когда ему повторил я, что Ваши указания не соответствуют с постановлением ЦК ВКП(б) и об этих указаниях я хочу сообщить т. ОВЧИННИКОВУ в Обком ВКП(б), тогда он, БЕНЮК, сказал - «Какое отношение имеет ОВЧИННИКОВ и Обком к нашей работе, к нашему руководству» и после этого обозвал меня «болтуном» и «треплом». После этого предупредил в отношении подписки о неразглашении.

В этот же день уволил меня из органов УГБ НКВД и меня перевел в милицию, где и работаю в настоящее время

В декабре м-це 1938 года по этому делу мною было сказано Особоуполномоченному УНКВД по ВО СУКОНКИНУ, но последний мер к расследованию совершенно не принял и не придал значения этому делу, так как по его мнению это дело не имеет никакого значения, тогда как я ему подробно изложил о всех действиях Белозерского РО НКВД. Где был организован настоящий фашист

442

Глава V

ский застенок и эти работники Белозерского РО ПОРТНОГО, ОВЧИННИКОВ стоят в большом почете у руководства по Вологодской области УНКВД. Если потребуется, могу подробно доложить о всех действиях, которых я еще не указал здесь.

ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 118. Л. 54-62.

А.Я. Вышинский Л.П. Берии о заявлении И.В. Анисимова о преступлениях сотрудников Вологодского УНКВД

27 декабря 1938 г.

Направляю Вам заявление АНИСИМОВА И. В. о ряде преступлений, совершенных отдельными сотрудниками УНКВД по Вологодской области.

Сообщаю, что для расследования фактов, приведенных в заявлении АНИСИМОВА И.В., мною командирован в Вологодскую область пом гл. Военного Прокурора тов. Китаев.

Копии заявления АНИСИМОВА И.В. направлены мною в ЦК ВКП(б) -тов. Сталину И.В. и председателю СНК СССР тов. Молотову В.М.

ПРИЛОЖЕНИЕ: по тексту.

ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 118. Л. 53.

Докладная записка зам. прокурора РСФСР А.А. Волина А.Я. Вышинскому о незаконных решениях троек

3 января 1939 г.»1)

По поручению т. Рогинского Г.К. я провел расследование обстоятельств, при которых был незаконно расстрелян Титов А.П., и роль в этом деле бывшего прокурора Карельской АССР Михайловича и бывшего секретаря обкома ВКП(б) Иванова.

Установил следующее:

Титов А.П., крестьянин, колхозник, Пудожского района АКССР особой тройкой в составе бывшего наркома НКВД Карелии Тенисо-

Завершение операции

443

на, бывшего прокурора республики Михайловича и бывшего секретаря ОК ВКП(б) Иванова Н.И. 2 ноября по статьям 58-2-10-11 Уголовного кодекса осужден к 10 годам к/лагерей.

4 ноября 1937 г. Тенисон и начальник 8 отдела НКВД Ефимов дали начальнику Пудожского РО НКВД Бейзоту предписание о приведении в исполнение приговоров на 8 чел., как осужденных к ВМН - расстрелу. В предписании в числе этих 8 осужденных к ВМН был указан и Титов, якобы осужденный также к ВМН.

Выписка из протокола решения тройки в отношении Титова, приобщенная к предписанию, была по всем обстоятельствам правильной, т. е. в ней значилось решение тройки, по которому Титов приговаривался к 10 годам концлагерей. Очевидно, начальник РО НКВД Бейзот и райпрокурор Литусов, приводя приговор в исполнение, не сверили предписание с выпиской, и таким образом Титов был расстрелян.

По возвращении из района акта об исполнении приговоров и обнаружении факта незаконного расстрела Титова начальником 8 отдела Ефимовым было сообщено бывшему наркому Тенисону. Последний с целью скрыть преступление на одном из очередных заседаний тройки сообщил об этом факте Михайловичу и Иванову и предложил последним оформить расстрел Титова путем изменения приговора с 10 лет к/лагерей на расстрел, путем изъятия целого листа из протокола тройки от 2 ноября 1937 г., где значилось решение по делу Титова, и замены его новым.

Михайлович и Иванов дали согласие. Технический подлог оформлен начальником 8 отдела Ефимовым и Тенисоном.

Цифра «10», поставленная Тенисоном на повестке заседания тройки от 2 ноября 1937 г. против фамилии Титова, после его расстрела Тенисоном стерта и заменена буквой «Р», что ясно обнаруживается при осмотре на глаз.

Таким образом, незаконный расстрел Титова и подлоги, при помощи которых этот факт скрыт работниками НКВД Михайловичем и Ивановым, точно установлены. Виновные в незаконном расстреле Титова: бывший нарком НКВД АКССР - председатель тройки Тенисон, начальник 8 отдела - давшие предписание на расстрел Титова; начальник Пудожского РО НКВД Бейзот и райпрокурор Литусов, исполнявшие предписание без сверки его с выпиской из решения тройки; Михайлович и Иванов - члены тройки, не проверившие правильность предписания в отношении Титова и санк

444

Глава V

ционировавшие впоследствии незаконный расстрел Титова путем изменения первоначального решения. Кроме того, Михайлович, как бывший прокурор республики, виновен в нарушении служебного долга - не возбудил уголовного преследования против лиц, виновных в незаконном расстреле Титова.

Бывший нарком НКВД Тенисон репрессирован как враг народа; бывший начальник 8 отдела Ефимов содержится под стражей в г. Петрозаводске и деле о нем по ст. 193-17 УК62 ведет НКВД. Бывший секретарь ОК ВКП(б) Иванов Н.И., по сведениям, проживает в Ленинграде, и мною еще не допрошен.

В отношении Михайловича следствие мной закончено - предъявил ему обвинение по ст. 109 Уголовного Код[екса], объявил ему об окончании следствия и отобрал подписку о невыезде. Виновным Михайлович себя не признал.

Одновременно сообщаю, что по показаниям Ефимова на заседании тройки, на котором принималось незаконное решение об изменении меры наказания Титову и подлоге, присутствовал помощник прокурора по спеццелам Печников и, якобы, одобрил предложение Тенисона. Печников это категорически отрицает. Михайлович, ссылаясь на забывчивость, показания Ефимова подтвердить не мог. Других данных о причастности к этому делу Печникова установить не представилось возможным. Вопрос о нем будет решен по окончании следствия.

При докладе дела 2 января с. г. зам. Прокурора СССР т. Рогинскому получил от него указание произвести расследование в отношении бывшего секретаря ОК ВКП(б) - депутата Верховного Совета Союза Иванова и направлении его и Михайловича

62 Ст. 193-17 УК РСФСР: «а) Злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, а также халатное отношение к службе лица начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии, если деяния эти совершались систематически, либо из корыстных соображений или иной личной заинтересованности, а равно, если они имели своим последствием дезорганизацию вверенных ему сил, либо порученного ему дела, или разглашение военных тайн, или иные тяжелые последствия, или хотя бы и не имели означенных последствий, но заведомо могли их иметь, или были совершены в военное время, либо в боевой обстановке, влекут за собой - лишение свободы на срок не ниже шести месяцев, б) Те же деяния, при наличии особо, отягчающих обстоятельств, влекут за собою - высшую меру социальной защиты, в) Те же деяния, при отсутствии признаков, предусмотренных пунктами "а" и "б" настоящей статьи, влекут за собой - применение правил дисциплинарного устава Рабоче-Крестьянской Красной Армии». - См.: Уголовный кодекс РСФСР. - М., 1938. С. 101.

Завершение операции

445

дела прокурору войск внутренней охраны, находящемуся в Петрозаводске т. Финк для объединения с делом по обвинению] Ефимова и направления всего дела в трибунал.

И.о. прокурора Ребольского района Литусов от работы мной отстранен Дело в отношении его и начальника РО НКВД Бейзота я поручил произвести НКВД АКССР.

О вышеизложенном довожу до Вашего сведения.

Зам. прокурора РСФСР Волин

Впервые опубликовано: Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 2. С. 329-330.

1. На документе резолюции: «Срочно ознакомить А.Я. [Вышинского]. Г. Ро-гинский. 3 января 1939г.»; «Согласен. Получите санкцию Президиума [Верховного Совета]. А. Вышинский. 3 января»; «Тов. Волину сообщено. Держите в ожидающих. И. Харламов. 4января 1939 г.».

Шифротелеграмма И.В. Сталина секретарям обкомов, крайкомов и руководству НКВД-УНКВД о применении мер физического воздействия в отношении «врагов народа»

10 января 1939 г.

СЕКРЕТАРЯМ ОБКОМОВ, КРАЙКОМОВ,

ЦК НАЦКОМПАРТИИ, НАРКОМАМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ,

НАЧАЛЬНИКАМ УНКВД

ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов-крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, -следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в

446

Глава V

тюрьме. Опыт показал, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам метод, поскольку он правильно применяется на практике. Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых'1) агентов буржуазии, заклятых^ врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод. ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартии, чтобы они при проверке работников НКВД руководствовались настоящим разъяснением.

Секретарь ЦК ВКП(б) И. СТАЛИН

Впервые опубликовано: Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1939 - март 1946. - М., 2006. С. 14-15.

/. Вписано от руки Сталиным. 2. Вписано от руки Сталиным.

А.Я. Вышинский И.В. Сталину и В.М. Молотову об итогах проверки милиции Москвы

17 января 1939 г.

Прокуратурой Союза ССР в конце октября 1938 г. была произведена проверка дел о контрреволюционной агитации, находящихся в производстве органов милиции г. Москвы.

Завершение операции

447

Произведенным расследованием было установлено, что зам. начальника 39 отделения милиции г. Москвы ШЛЕПНЕВ П.К. искусственно создавал дела о контрреволюционной агитации, используя для этого подставных свидетелей и фабриковал подложные протоколы с вымышленными фактами.

Установлено, что из 37 дел, проведенных 39 отделением милиции по ст. 58-10 УК, ШЛЕПНЕВЫМ было сфабриковано 19 дел, причем 3 человека, обвиняемых по этим делам, по постановлению Особой Тройки УНКВД Московской области были расстреляны.

ШЛЕПНЕВ П.К. использовал в качестве подставных свидетелей -23 человека.

В этих преступных действиях ШЛЕПНЕВА П.К. участвовали и его помощники - уполномоченный 39 отделения милиции ПОЛЯКОВ Д.С. и пом. уполномоченного ФЕДОТОВ Д.К.

Зам. начальника отдела по борьбе с хищениями и спекуляцией Московской милиции КАЗЬМИН В.А. еще в мае с. г. получил материалы об этих преступных действиях работников 39-го отделения милиции, но законного хода этим материалам не дал.

Зам. начальника Управления милиции Первомайского района ШАПОВАЛЕНКО М.С. покрывал эти преступления.

КАЗЬМИН В.А., ШЛЕПНЕВ П.К., ПОЛЯКОВ Д.С, ФЕДОТОВ Д.К. и ШАПОВАЛЕНКО М.С, а также подставные свидетели привлечены Прокуратурой к судебной ответственности по ст. 193-17 п. «б» УК. Главные обвиняемые арестованы.

Дело следствием закончено и в ближайшие дни направляется для рассмотрения в военный трибунал внутренних войск Московской области.

Полагаю необходимым:

1) дело зам. начальника 39 отделения милиции г. Москвы ШЛЕПНЕВА рассмотреть со сторонами в закрытом заседании Военного Трибунала внутренних войск Московской области, но в присутствии ряда оперативных работников милиции (50-70 чел.);

2) главного организатора провокационного создания искусственных дел и привлечения подставных свидетелей - ШЛЕПНЕВА П.К. приговорить к расстрелу, остальных обвиняемых - к разным срокам лишения свободы;

3) о приговоре дать краткое сообщение в печать.

448

Глава V

Прошу Ваших указаний*1).

РГАСПИ.

/. В документе содержится резолюция: «За. Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов (подписи, автографы). За - Андреев, Жданов. Ежов, Калинин, Калинин, Микоян. Это решение было оформлено как постановление Политбюро ЦК ВКП(б), протокол заседаний № 67, пункт 130, от 20 января. Выписки решения направлены тт. Вышинскому, Берия».

А.Я. Вышинский И.В. Сталину н В.М. Молотову о результатах расследования нарушений в Вологодском УНКВД

1 февраля 1939 г.

В дополнение к моему письму от 27.XII-1938 г. № 430л-сс о серьезнейших преступлениях, совершенных рядом сотрудников Вологодского УНКВД сообщаю, что расследованием, произведенным помощником Главного военного прокурора тов. КИТАЕВЫМ и группой работников НКВД СССР установлено:

1) бывш. начальник Белозерского оперсектора УНКВД лейтенант Госбезопасности ВЛАСОВ, получив задание о разработке и выявлении кулацких, антисоветских элементов, занимающихся к/р деятельностью, вместо честного и добросовестного выполнения этого задания встал на путь подлогов и фабрикации фиктивных дел. В этих целях, ВЛАСОВ и работники оперсектора сержант Госбезопасности ВОРОБЬЕВ, старший лейтенант чекист запаса ЕМИН, сотрудник ЛЕВАШОВ и прикомандированный к оперсектору начальник пограничной школы в Ленинграде капитан АНТИПОВ прибыли в исправительно-трудовую колонию № 14 под видом «медицинской комиссии», якобы для отбора и направления осужденных в другие колонии.

Отобрав здесь из отбывавших наказание 100 человек, ВЛАСОВ и его сотрудники составили подложные протоколы допросов обвиняемых, якобы сознавшихся в совершении тягчайших государственных преступлений. Подписи обвиняемых на этих протоколах были получены под видом подписей на «свидетельствах о болезни».

Завершение операции

449

Сфабрикованные, таким образом, дела были переданы на рассмотрение во вне судебном порядке на Тройку при УНКВД по Вологодской области и все 100 человек были расстреляны.

2) ВЛАСОВ, ЕМИН, ВОРОБЬЕВ, ЛЕВАШОВ и начальник Белозерского РО НКВД ПОРТНАГО во время допросов доходили до изуверства, применяя к допрашиваемым всевозможные пытки.

Дело дошло до того, что во время допросов этими лицами четверо допрашиваемых были убиты.

3) Следствием установлено значительное количество случаев совершенно незаконных и неправильных постановлений троек и осуждения лиц ни в чем не повинных (дело ФЕДОСОВА, СНЕЖКО, ТРАПЕЗНИКОВА, ГРЕКОВА и др.).

Таких примеров преступных действий Тройки УНКВД по Вологодской области следствием установлено значительное количество [...].

Впервые опубликовано: История сталинского ГУЛАГА. Т. 1: Массовые репрессии в СССР. - М., 2004. С. 331-332.

Письмо помощника начальника 3-го отдела УНКВД по Новосибирской области В.Д. Качуровского первому секретарю обкома ВКП(б) Г.А. Боркову о проведении массовых операций в Новосибирской области

14 апреля 1939 г.

«Смятение чувств», которое охватило за последнее время большинство оперативных работников Новосибирского управления НКВД, заслуживает того, чтобы этим вопросом заняться буквально лабораторным исследовательским путем и возбудить импульс жизни в этом большом и в основном морально-политически здоровом аппарате.

Состояние сегодняшнего дня, если оно будет продолжаться в таком виде и дальше, неизбежно приведет к застою в работе и непригодности аппарата по-новому, более совершенными методами направлять удар на врага.

Чтобы правдиво и по существу нарисовать, чем мы сегодня живем, и сделать выводы читающему это письмо, я вынужден быть

450

Глава V

несколько многословным. Я также вынужден оговориться (не в порядке перестраховки), что некоторые излагаемые мною обстоятельства могут иметь и другое освещение. Поскольку вопрос решать будет сила и значимость фактов и документов и правильный политический анализ по ним, то я своим письмом передаю на рассмотрение только те вопросы, какие мне известны, и в том виде, как я их понимаю, исходя из личных выводов, и тех явлений, среди которых я нахожусь.

Последние два месяца (примерно), в оперативных отделах среди работников идет обсуждение примерно таких тем: «Что надо понимать под искривлением политики в следствии», «Почему было допущено искривление», «Является ли искривление общим или частным явлением», «Понимал ли основной оперативный состав, что он в своей работе допускал искривления и почему этот вопрос не был поднят своевременно».

В последнее время вошла в основу обсуждения новая тема: «Кого бьют?», «За что бьют?», «Что вообще происходит, что надо ждать?».

Такую подборку «тем» можно, на первый взгляд, назвать тенденциозной и даже паникерской, но это только на первый взгляд, ибо от сравнительно внимательного изучения происходящих событий, подлинность явлений можно установить в самый короткий срок, стоит только спуститься в гущу этих явлений.

Насколько бурно нарастают «настроения» можно судить по последнему общему политсобранию работников УГБ, где стихийно встал вопрос о политическом недоверии парткому. Выступавшие на этом собрании товарищи руководствовались больше личными соображениями, хотя и делалась кое-какая попытка к объективности. В результате существо вопроса вскрылось не на собрании, а после него и это произошло потому, что говорили (выступали) товарищи, практически стоявшие в стороне от событий последних лет, а товарищи, вынесшие тяжесть этих лет на собственных плечах, молчали, как и молчал я сам. Мне кажется, что с этого «красноречивого» молчания нужно начать.

Как известно, массовые операции по разгрому контрреволюционного элемента начались с первых дней августа 1937 года. Перед началом операции, 25/VII-37 г., в клубе им. Дзержинского состоялось совещание всех начальников РО и ГО НКВД, а также оперативного состава Управления.   На этом совещании

Завершение операции

451

словами Миронова было сказано: «Особым решением ЦК ВКП(б) органы НКВД должны разгромить основные гнезда контрреволюции». Это сообщение вызвало шумное одобрение всех присутствовавших, ибо в этом была острая необходимость, т. к. наши органы ничего существенного до этого не сделали из-за вражеского руководства Ягоды и его приспешников. Переходя на практический язык, Миронов заявил: «Вы должны, как только приедете на места (я в это время работал начальником Киселевского горотдела НКВД), приступить к массовому аресту следующих контингентов: бывших белых*1) офицеров, карателей, харбинцев (по этому вопросу была особая директива), сектантов, уголовников, бывших*2) бандитов, кулаков и т. п. Т. е. практически весь контингент, который обычно находился в [агентурной] разработке наших органов. (О право-троцкистах были особые указания. О них скажу ниже.) Предложено было следствие вести в направлении вскрытия центров связи и руководства. К этому очень коротко было сказано, что Управлением уже вскрыт центр широко разветвленной организации РОВС, куда входит большое количество указанного выше контингента. Это указание, как его я понимаю сейчас, когда имеешь рассматривать явления в их прошлом и под определенным углом зрения, было той самой дорожкой, которая привела к ошибкам, перегибам, а в некоторых случаях и провокациям.

В то время я лично не уловил этой тонкой особенности. Ее, как видимо, не уловила и основная масса оперативного состава, иначе были бы какие-либо разговоры между собой, как это обычно бывает, когда речь идет о чем-либо новом в работе, а таких разговоров не было. На этом совещании было сказано о том, что органам НКВД представлены чрезвычайные полномочия. Никаких ограничений арестов по упомянутому контингенту, при максимальной упрощенности следствия. В какой судебной инстанции будут рассматриваться дела, - тогда об этом сказано не было, и о существовании тройки я лично узнал после того, как вернулся в Прокопьевск, после рассмотрения первых дел. Первые дни следствия по массовым операциям развивались весьма разнообразно и преимущественно вокруг агентурных материалов. «Центры» возникали очень плохо и неуверенные.

Вскоре приехал представитель Управления НКВД Голубчик с бригадой раб[отни]ков. Этот Голубчик в то время считался одним

452

Глава V

из «талантливейших» работников и организаторов. Представитель, просмотрев несколько наших дел (я со своим аппаратом входил в Прокопьевский, а затем в Сталинский куст), собрал совещание и заявил, что у нас работа идет самотеком, нет целеустремленности и вообще пахнет кустарщиной.

С такой постановкой вопроса нельзя было согласиться. Мы, среднее оперативное звено раб[отни]ков, понимали, что существование повстанческих кулацких групп без централизованной связи и руководства немыслимо. Голубчик на этом совещании заявил, что в городе Сталинске уже найден кузбасский центр, кажется, во главе с бывшим князем Гагариным и что в остальных городах и районах Кузбасса существуют уже оформившиеся отряды из бывших белых офицеров и кулаков. При этом он дал для ознакомления привезенный с собой один из протоколов участника организации РОВС в Сталинске. Еще раз была поставлена задача добиться организационных связей между арестованными. Дня через 2-3 было оглашено показание одного из бывших белых офицеров Кап[п]елевской армии (фамилию не помню), в котором было указано, что в городах Прокопьевске, Киселевске и других существуют отряды из кулаков, преимущественно спецпереселенцев, и указал нескольких бывших белых офицеров, стоявших во главе этих отрядов. Правдоподобность такого показания не вызывала никакого сомнения, т. к. указанные в протоколе офицеры действительно были и годами разрабатывались как повстанцы.

Лично я допросил нескольких бывших белых офицеров и большинство из них в течение суточного допроса не только подтвердили эти данные, но и развили их и уточнили ряд деталей. Оказалось несколько офицеров, которые отрицали свою причастность к организации, не отказываясь, однако, от того, что повстанческие настроения имели место, но они якобы понимали, что из этого ничего не выйдет, и на организационный путь не становились .

Лично я, да и остальные работники считали, что это ни что иное, как попытка скрыть свои контрреволюционные связи. На этих офицеров нажали тем, что допрашивали в течение нескольких суток (максимально 3-4 суток).

Дело прошлое, но я заявляю, что кроме продолжительных допросов и выстойки, непревышавшей в большинстве случаев 10-15

Завершение операции

453

часов, других форм воздействия не применялось. По крайней мере, я этого не видел и даже не слышал.

В дальнейшем дело по РОВС приняло планомерный - системный хар[акте]р. На этом деле некоторое следователи, как говорят, «набили себе руку» до того, что заканчивали допросы на 5-6 ч[елов]ек в сутки. Контроль рук[оводител]ей следственных групп (я также руководил следственной группой) заключался в том, чтобы проверять проходящий через следствие контингент, т. е. чтобы не допустить и особо рассмотреть материалы на социально-близких людей, которые, несомненно, в массовой операции при чрезвычайно упрощенных формах следствия могли быть задеты. Лично в моей практике я принимал к этому все меры и освободил целый ряд лиц, социальное лицо которых было недостаточно ясным или по молодости. Проводимую мною линию в следствии за время пребывания в Кузбассе, могут лучше сказать товарищи, с которыми я работал. Это товарищи Баранов, Бородин, Черепанов, Жуков и ряд других, все они работают в нашх'3* органах. В результате создавшейся обстановки, при которой каждый следователь самостоятельно решал вопрос об ответственности своего подследственного, нужна была личная уверенность и правильное политическое обоснование правоты или неправоты твоей же собственной работы. Я утверждаю, что тогда и сейчас существовало и существует общее единое мнение всего оперативного состава, что удар по к [онтр]-рев[олю]ции в основном нанесен правильно и по существу. Раньше, а сейчас в большей степени, смущает вопрос о форме. Правильно или неправильно упрощалось следствие, недостаточно критично относились к показаниям арестованных, заставляли признаваться там, где обвиняемый не хотел сам добровольно признаваться. Я остаюсь того мнения, что в основном и форма себя оправдала. Эсеровско-монархический заговор существовал исторически и практически. Существуют зарубежные центры РОВС, БРП и ряд других организаций еще и до сего времени. Америки этим утверждением я не открываю, но напомнить об этом хочу потому, что в кулуарах среди некоторой части работников это забывается, и они находят возможным огульно обвинять всех и вся и потирать руки, что вот мы стояли в сторонке, операциями не занимались, кое-что подметили, а сейчас поговорим. В этой же среде есть и такие, которые свою роль оправдывают такой при

454

Глава V

мерно формулой: «Тогда мы считали все правильным, а сейчас считаем все прошлое неправильным, а сами так делали потому, что другие тоже так делали, но пусть лучше за все отвечают другие, а наше дело маленькое».

Ниже под этими формулами я укажу и живых людей. Операция по РОВС и кулакам, по моему мнению, имели меньшее число ошибок и извращений потому, что шел сравнительно чистый контингент. Но эта операция характерна тем, что по своей исключительной упрощенности у многих следователей создано ложное представление о допустимости упрощенной формы вообще по всем делам, в том числе по так называемым линейным и право-троцкистским (в некоторой части).

Операции по польской линии начались примерно в сентябре 1937 года. Вскоре за этим начались операции по латышской линии и харбинцам.

Лично мне пришлось немного поработать по харбинцам уже в Управлении после перевода из Кузбасса.

Чем характерны эти операции, и какие видимые ошибки и извращенности они имели.

По этим операциям были специальные телеграммы за подписью т. Фриновского о том, чтобы арестовать такие-то категории и вести следствие в направлении вскрытия их шпионско-дивер-сионной деятельности. Эти телеграммы указывали на производство арестов по этим признакам также в органах НКВД и по армии. В телеграмме по полякам особо указывалось на слабую борьбу с польским шпионажем в Западной Сибири, где сконцентрировано огромное количество перебежчиков.

Аресты этих контингентов приняли очень большой размах. Примерно до декабря 1937 г. на аресты были использованы имевшиеся агентурные и другие компрометирующие данные. После декабря новые аресты происходили преимущественно за счет т[ак] называемых] выходов, т. е. показаний арестованных. По немцам и харбинцам ошибок было меньше. Что же касается поляков, латышей и эстонцев, то здесь, как говорят в ряде случаев, «дров наломали» крепко.

Большая беда заключается в том, что ошибки, а кое-где уголовные извращения, допущенные в этих операциях, становятся известными только в последнее время, когда эти вопросы стали подыматься. Надо сказать, что ошибки, а кое-где воль

Завершение операции

455

ные или невольные извращения допускались честными и нечестными работниками. Разница здесь в том, что первые допускали ошибки в силу сложившихся обстоятельств, будучи уверенными, что так и надо, а вторые - карьеристы, шкурники и перестраховщики в определенных вражеских целях. Если принять во вним[ание], что по линейным операциям число ошибок (главным образом, по форме допросов и оформлений материалов) к числу следователей (особенно к началу 1938 года) будет относиться не менее как 75-80 % всего следовательского состава, то будет понятно почему многие сейчас испытывают тревогу и недоумение. И почему к оценке людей надо относиться с особой осторожностью, изучая каждое явление отдельно и в то же время в совокупности со временем и обстановкой.

Сейчас понятно, что б[ывшее] руководство Управления в лице: Миронова, Попова, Горбача, Мальцева и других извратили директиву партии и как враги и авантюристы, пользуясь положением почти неограниченной власти, ибо ЦК партии, конечно, не мог сразу распознать вражескую работу, чтобы ее тут же пресечь. Они творили свое темное дело, обманули сотни людей, ныне оказавшихся на положении не внушающих доверия. Это горькая правда сегодняшнего дня. Она тем более горька и обидна, что мы - я, весь основной состав, работали не покладая рук, с чувством гордости и понимания того, что на нас была возложена великая историческая миссия расчистить путь к коммунизму от шпионского, право-троцкистского мусора.

В эти дни, когда вся мысль направлена к оценке прошлых событий, к самоанализу, когда мучительно хочется понять самого себя, окружающие явления, когда сам о себе не можешь сказать, где ты прав и где не прав, нужно спокойное, деловитое рассмотрение всех вопросов. Пока что этого нет. Хозяином положения является разгоряченный мозг и взвинченные нервы.

Как я понимаю суть имевших место извращений.

1. Руководство Управления и отделов гналось за количеством, а не за качеством следственной работы.

2. Они узаконили упрощенчество до уродливости, форсируя только количество и сроки.

456

Глава V

3. На целый ряд ответственных участков работы привлекались люди с сомнительным прошлым и настоящим.

4. В сознание аппарата под предлогом особого периода внедрялось чувство пренебрежения к требованиям УК, УПК, т. е. революционной законности. Особенному извращению подверглась ст. 138 УПК.

5. Прокурорский надзор частью забивался в «кусты», а частью своей беспечностью, легкомыслием, а кое-где и с вражескими целями поощрял нарушение революционной законности, приговаривая: «гони, ребята, пока воля ваша». Директивы центра, особенно по линейным операциям, не были достаточно четкими, ограничивающими. Они скорее были похожи наводкой на цель, а в свом содержании давали возможность расширительного их толкования.

6. В течение длительного врем[ени], примерно до апреля 1938 г., отсутствовал всякий контроль за работой следователей, а с апреля было лишь несколько попыток такого контроля.

7. В партийных] организациях за этот период никогда не . подымался вопрос об ошибках следователей, за исключением прямых фактов, так называемой] «липы», с подделкой подписей

и случаев мародерства.

«Колунство» было символом оперативных качеств работника. Были просто «колуны» и «смертельные колуны». Это такие следователи, от которых, как говорили, сам черт не уйдет без признания.

8. Критика деятельности и работы на оперативных совещаниях или даже п[артийных] собраниях, где бы и когда-либо раздался голос в правильности или неправильности следствия, хотя бы по отдельным моментам - вообще не существовала.

Вот примерно те элементы, которые я лично познаю, особенно сейчас, когда их анализируешь.

Было бы грубейшей ошибкой считать или утверждать, что указанные мною явления лежали в основе всей следственной работы. Но в отношении линейных контингентов они сказывались довольно основательно.

Приведу несколько примеров в подтверждение сказанного.

[...]

Завершение операции

457

Цифры и темпы.

В сентябре-октябре 1937 года я работал начальником] Киселевского горотделения НКВД. По схеме Управления я входил в подчинение Сталинского сектора НКВД, начальником которого был в то вр[емя] ныне замнач. Управления т. Ровинский. В этот период шли операции гл[авным] образом по кулакам и РОВС. В процессе работы т. Ровинский вызывал к себе на короткое совещание начальников РО и ГО, входящих в его сектор. На этих совещаниях, продолжавшихся не более 11/2-2 часов ни одного разу не ставился вопрос о ходе следствия с т[очки] зр[ения] соблюдения революционной] законности, а выдвигались требования: в эту пятидневку вы даете столько-то по кулакам и столько-то по РОВС. Когда заявляешь, что цифра большая, аппарат не сумеет подготовиться и отработать материалы, то обычно услышишь: «Вы с ума сошли, с меня требуют столько-то, а вы даете единицы. Дайте официальное заявление, что у вас в районе кулаков и офицеров больше нет, а потом мы проверим и поговорим». Конечно, после такого вразумительного разговора едешь на место и соответственно накачиваешь аппарат. Во вр[емя] этих совещаний узнаешь, что лимит по такой-то категории убавился, а по такой-то прибавился.

В Управлении б[орь]ба за быстроту оформления следственных материалов была основным требованием к каждому следователю. Никто не вникал в качество этих материалов.

Работая в Управлении, можно годами не знать, что собой представляют работники даже одного отдела. Ясность в личности возникает тогда, когда о ч[елове]ке поднят к[ем]-либо вопрос.

В аппарате 3 отдела, где концентрировались все материалы следствия по немецкому, польскому, латышскому и японскому шпионажу, руководство этими линиями работ было возложено на таких раб[отни]ков: немецкая линия - Молозовский, служил в белой армии Колчака, уволен из органов; Парфенов - уволен за сокрытие соцпроисхождения; Польская линия - Кон[н]ов И., в прошлом имел политич[еск]ие ошибки, фаворит Горбача, уволен из органов, известный виртуоз в следствии. Его помощник - Шесто-вицкий, в прошлом, говорят, выступал с троцкистскими речами (якобы по заданию райкома, для меня этот вопрос не ясен),

458

Глава V

сам поляк, уволен из органов по компрометирующим материалам. Латышско-эстонская линия руководилась эстонцем Эденбергом, о виртуозности которого сейчас ходят целые легенды. По япон-[ско]му шпионажу следствие разворачивал имевший родственные связи с японским шпионом Рабиновичем, сам предатель и мародер Бейман, расстрелянный по приговору Военного Трибунала. Следствие по китайцам вел китаец Карский, уволен из органов. В Москве дела докладывал уволенный из органов поляк Гаев-ский. Секретарем тройки был подхалим и колчаковец Колчин. Даже беглый взгляд на эту картину дает представление о степени сомнительности людей, решавших по своему положению большие вопросы. Но об этом ни новые, ни молодые работники ничего не знали или имели очень смутное представление по слухам. До начала увольнения казалось, что все люди хорошие и на своих местах.

К этим операциям, т. е. линейным, я прямого отношения не имел, потому что у меня была другая обл[асть] работы (внутренняя к[онтр]-р[еволюция]), но занимал я в отделе, особенно с лета 1938 года, не последнее место. До этого вр[емени] у Мальцева, Кравчинского, Коннова и др[угих] находился под подозрением (возможно, это подозрение имеется и сейчас, но я его сейчас не ощущаю, а тогда оно было гласным), по «биологическим» и политическим признакам. Коротко, заключающихся в том, что я родился и вырос без отца (сапожника, в последствии фельдшер), бросившего семью, когда мне было 4 года. Жил и воспитывался в подвалах и панских кухнях с матерью-кухаркой, имеющей в этой области свыше 20-летний стаж. И случилось на грех, в поисках сестры встретился в 1923 году с отцом, с которым тогда же впервые познакомились. Пьяница, дочь давно прогнал, и она жила по доброй милости у людей.

Всему поселку (Карчат) была известна эта довольно оригинальная встреча. Три дня пребывания под одной крышей в состоянии драки и ругани за сестру и передачи дела в суд за издевательство над сестрой легли на мою репутацию с 1937 года тяжелым бременем подозрения в социальной принадлежности потому, что этот отец, как говорят, в 1920 или 21 году, помимо службы в больнице, делал колбасу. Я же его застал на положении человека без определенных занятий, так как за пьянство его со службы уволили. Какое я имею отношение и моя

Завершение операции

459

мать к этому, по существу чужому для нас ч[елове]ку и его колбасной истории на протяжении почти 18 лет до встречи с ним и вот уже 15 лет после встречи (в 1923 г. он исчез и, вероятно, где-нибудь умер, так как ему тогда было 64 года), некоторых шибко бдительных людей не интересует, для них достаточно того, что фамилия одинаковая.

В политическом отношении заподозрен: скрытым поляком и, следователь] но, возможным польским шпионом, так [как] фамилия кончается на «ский». Глупо и дико, но это так. Кон[н]ов такую мысль высказывал неоднократно. В 1937 г. арестовали и осудили зятя, как уч[астни]ка правотроц[кисте]кой орг[аниза]ции. С 1927 г. я с ним никакой, в том числе и бытовой связи, за исключением встречи в течение нескольких часов в 1931 и 1934 году, не имел. Многие тов[ари]щи знают, что у нас с ним никогда ничего общего не было из-за сестры, которой пришлось быть вечно битой, сначала у отца, а потом у хорошего мужа. Независимо от этого я порвал всякую связь с сестрой. Хотя некоторые находят это перестраховкой. Возможно. Связывал или обязывал меня этот «паспорт» к подхалимству, угодничеству перед начальством, а тем паче к исполнению к[аких]-либо щепетильных заданий? Нет. За чистоту своего имени (о котором стал вопрос впервые в 1937 г.) я боролся и буду бороться, потому что в этих вопросах я перед п[артией] чист. О моей практической работе пусть скажут те, кто работает со мной, и учились у меня.

Однако должен сказать, что в операции по кулакам и РОВС я ничем не отличался от всех остальных раб[отни]ков и допускал тоже упрощенство и действовал теми же методами, заботясь только, чтобы удары шли в цель, т. е. на белогвардейцев, кулаков и им подобных.

[...] Кажется, в апреле-мае 1938 г. мне было поручено наблюдение за ходом операции-следствия по линейным делам Новосибирского сектора. Следствие по этим делам велось в особом корпусе (тюрьма № 1).

За 3-4 посещения тюрьмы я обратил внимание, что некоторые раб[отни]ки распоясались до того, что не желали считаться ни с какими доводами арестованных, даже там, где эти доводы были совершенно очевидны, и невиновность арестованного была ясна. Я сейчас не вспомню фамилии следователей, а тем более

460

Глава V

арестованных. Но о том, как я отнесся к этому вопросу, можно видеть из рапорта на имя начальника] Управления, где я настаивал привлечь изобличенных мною следователей к ответственности, а арестованных освободить. После этого последовал приказ, где были наложены взыскания, а нач[альник] Мошковско-го РО НКВД отдан под суд.

За несколько посещений из тюрьмы я освободил не менее 40 чел. из поляков, латышей, эстонцев и др[угих], которые фактически или ими не были, или к Польше и Латвии имели отношение через своих давно умерших дедушек и бабушек.

В это вр[емя] работало много товарищей из районов и Управления. Пусть они скажут, как я относился к подобного рода делам и какие давал установки. Имели место случаи, когда от меня прятали сомнительные дела (раб[отни]к Мошковского РО, фамилию не помню), а между собой заявляли, что Качуровский с «подозрительными настроениями» и не мешало бы проверить не поляк ли он сам. Тут уж опять роль сыграло «ский», ставшее для меня самого ненавистным. Будучи до крайности взвинченным подозрительностью к себе, я до слез доводил свою мать, выпытывая у нее корни фамилии, которую я и сейчас ненавижу. Но в роду и племени, говорят, ни со стороны отца, ни со стороны матери поляков не было.

Два слова о прокурорском надзоре. Этого надзора практически вообще не существовало. Санкции на арест давались по спискам на 100-200 чел. без предварительного рассмотрения материалов. Почему так делалось, для меня до сего вр[емени] не понятно .

[...] Директивы центра. Лучше всего, если вы сами с ними познакомитесь. Особое вним[ание] обратите на телеграммы по полякам, латышам и харбинцам. Я слышал, как и многие другие, что замнаркома Фриновский дал установку перед началом второй операции (весна 1938 г.), что «если где-либо произойдет случай диверсии и в р[айо]не этого случая окажется линейник, т. е. поляк, латыш и т. д., то раб[отни]к, обслуживающий объект, будет нести уголовную ответ[ственно]сть вместе с диверсантом». Прямым следствием этой установки было значительное ухудшение состава арестованных и качества следствия.

Рассказывают, что весной [1938 г.] на совещании начальников] отделов и отделений Управления зам. НКВД СССР Л.Н. Бель

Завершение операции

461

ский дал установку вести дела упрощенным порядком и бить арестованного, если он отказывается давать показания. Я на это совещание допущен не был по причине неясности в моей физиономии, о чем мне заявил сам Мальцев, когда я ему высказал свою обиду на созданную вокруг меня атмосферу недоверия. [...] О контроле я уже говорил.

[...] Морально-политическое состояние п[артийной] организации целиком отражало «дух времени».

На п[артийных] собраниях групп и всего партколлектива поддерживалось и развивалось всякое предложение, исходившее от руководства. Никакой критики за ошибки или даже извращения никто не подымал и никто ее не слышал.

Характерен случай с неким Максимовым, б[ывшим] раб[от-ни]ком 3 отдела. За ним п[артийная] организация установила ряд проступков, в том числе и выражения сомнения о правдивости чьих-то показаний. На общем собрании в клубе Дзержинского, где разбиралось его дело, и когда он стал приводить свои доводы относительно сомнений, его буквально засвистали, и он, не докончив речь, ушел с собрания. Я не знаю и до сего вр[емени] правильные или неправильные были сомнения Максимова, так как этот вопрос не расследовался. Но настроения собрания к этому вопросу было более чем красноречивым.

В нескольких случаев на общих п[артийных] собраниях делали сообщение о поездке в М[оскву] Горбач и Мальцев. Что они говорили? Они говорили, что Н[ово]сибирская область по результатам разгрома [врагов] стоит на одном из передовых мест, что т. Ежов одобрил работу Управления и это нас обязывает взять еще более крутые темпы в следствии, что успех этот есть рез[уль]тат беззаветной преданности передовых чекистов-орлов, что за ними надо тянуться отстающим, а сомневающихся, паникеров, убрать из нашей среды и найти им подобающее место. Как реагировало собрание на эти выступления? Шумными аплодисментами и овациями. Настроение доходило до экстаза. Сам я в эти минуты переживал настроения подъема и упадка. Воодушевленный общим настроением, мне хотелось быть в шеренге передовых, быть таким же орлом, но сознание того, что проклятое «ский», чужой отец и зять как коршуны-стервятники преследуют меня и не дают быть полноценным человеком в то вр[емя] как всем своим существом я был и есть преданный сво

462

Глава V

ей партии. Все это приводило меня в состояние уныния и упадка. Сколько ночей я провел в слезах и истерических припадках, знает об этом только семья.

Но я опять о себе, ведь это же похоже на перестраховку. Я хотел не так писать, надо было о себе отдельно. Пишу, надо скорее кончать, но мысль путается. Больно, тов. Борков! Безумно больно не за себя, а за все происходящее. Люди не знают, что происходит, к чему таинственность, зачем продолжается эта опасная тенденциозность, которая уже показала свои рез[ульта]ты. Партком в вопросах следствия своего лица не имел, возможно, потому, что в его состав вошли почти все начальники отделов, а секретари, прежде т. Трындин, ныне начальник Прокопьевского ГО Н[КВ]Д, и ныне Шамарин сами непосредственно занимались следствием. Значит, одно из двух: или они всю, в том числе свою работу, объективно и партийно [считают] правильной, или состояли в заговоре с Мальцевым, Горбачем и др.

Приведу один пример. У меня были тов[ари]щеские взаимоотношения с б[ывшим] секретарем парткома т. Трындиным. Как-то я зашел к нему, и мы разговорились относительно того, что ряд следователей начинают увлекаться «колкой», и это может привести к плохим рез[ульта]там, т. к. может попасть лицо и невиновное в предъявляемом ему обвинении. Трындин согласился с этим мнением и растолковал мне его в таком виде: «Упрощенный порядок следствия ведется во всех органах, протокол является] основным док[умен]том. Вопрос об отве[тственно]сти лежит на каждом следователе, а где он прав или не прав, узнать трудно.

Поднять же вопрос, чтобы установить контроль - это значит выразить сомнение или недоверие, а за такие настроения сам знаешь, куда можно пойти и коим должны быть большие основания. Так что можно говорить и на ходу исправлять только отдельные случаи.

В этот период на следствии работало около 50-60 курсантов из Московской школы, почти все члены п[артии]. Не будучи никогда ранее следователями, они в течение нескольких месяцев работали такими же темпами и формами, как и постоянный состав.

Завершение операции

463

Никогда не было слышно, чтобы где-либо поставили вопрос о неправильном ведении следствия. Это значит, что вся работа следствия считалась законной. Я считаю, что ее и сейчас нельзя считать незаконной по тому периоду. Какова была форма следствия? Перебежчик, харбинец, поляк, латыш, связанный с заграницей, допрашивался по шпионажу, не хотел признаваться -заставляли. Офицер, каратель, кулак, поп - значит, имел отношение к повстанческим формированиям, тоже требовали признания.

Ошибки в этом деле могли возникать по форме организационных связей, но что это именно за ошибки и кого именно они касаются - сейчас сказать очень трудно и может быть установлено только специальным расследованием по каждому возникшему вопросу.

Что происходит сейчас? По некоторым выступлениям на общем п[артийном] собрании можно было понять, - а оно так многими и понято, - что оперативные работники вообще не заслуживают доверия, что перегибы были не в отдельных случаях, а сплошь и рядом. Один из выступавших даже заявил: «Мальцев и Горбач проводили вражескую работу, а сидящие здесь (на собрании) враги им помогали».

В том, что Горбач и Мальцев и ряд других действит[ель]но проводили вражескую работу - это верно и никто не оспаривает. Наоборот, можно от оперативных работников получить немало данных о том, как они искривили политическую линию в массовой операции. Но называть врагами вообще всех - это преступление.

После собрания и до сего вр[емени] только и слышно: Кто виноват? В чем виноват? Расспрашивают др[уг] друга: как ты вел следствие? Что ты допускал? Рассказывают о своих делах и никто никакого толку добиться не может, всем кажется все правильным и в то же вр[емя] неправильным, в зависимости от настроения.

Некоторые сейчас так рассуждают: «У тебя остались еще арестованные?». Скажешь: «Да, есть»

- Ну, твое дело хуже, все равно они сейчас отказываются, а им подчас склонны верить больше, чем нам.

В этом есть большая доля правды. Есть и такие разговоры, можно сослаться прямо на лиц. Это - Зайцев, начальник] 2 от

464

Глава V

дела и Иванов, б[ывший] особ[о] уполномоч[енный]. Рассказывают, что они в приемной начальника] управления (я лично не слышал) заявляли: «Хорошо, что мы к этим операциям прямого отношения не имели, а теперь бы пришлось оправдываться...». Как сейчас выясняется, сам Иванов по своим весьма немногочисленным делам извращал больше всех. И именно сам извращал, а не ошибался.

На собрании всплыл вопрос о том, что некоторые лица по заказам начальства брали вымышленные показания на сотрудников и вообще людей, непричастных к тем преступлениям, которые им приписываются.

В этом вопросе, мне кажется, есть единодушное мнение вытащить этих людей с их начальниками, показать народу и посадить, чтобы сами давали показания для чего они это делали.

Помогали врагам отвести удар и перебить честных людей -это ясно. Пусть они за это ответят и пусть это будет уроком к повышению политической сознательности и бдит[ельно]сти.

Но надо учесть, что здесь возможны случаи клеветы, перестраховки и все, что угодно.

Один из выступавших, т. Алпатов, заявил, что его заставляли брать показания на одного из сотрудников отдела, хотя вины за ним он не знал. И арестованные по этому поводу говорить ничего не могли, так как знакомы они были, но ничего к[онтр]-революционного] в содержании этого знакомства не было. Такие факты необх[оди] мо расследовать и привлекать к уголовной ответ[ственно]сти, давшего такое указание, и мне кажется, нельзя никак оставить в стороне также исполнителя. Почему он до сего вр[емени] молчал, почему он согласился? Это же не заблуждение, а прямая провокация.

У нас сейчас принял хронический хар[акте]р повсеместный отказ арестованных от своих показаний. Все это знают, все видят и никто ничего не делает. Прошло дело - ладно. Не прошло - пусть отдувается тот раб[отни]к, который сидел над этим делом. Арестованные пошли на разного рода провокации, клевету и все, что угодно, фактически разнуздались до невозможности. Вызываешь на допрос, а он с тобой не хочет вообще разговаривать, а не только по показаниям. Все надеются на освобождение. С таким положением мириться невозможно. Надо каким то образом проверить все дела и поставить точку над i.

Завершение операции

465

Не виновен - освободить, а виновен - так создать соответствующие условия. Нельзя же ставить оперработника в прямую зависимость не от степени виновности арестованного, а от его поведения. Такое положение продолжает иметь место, особенно по делам о шпионаже, где кроме личного признания, в ряде случаев документов, подтверждающих вину, не найдешь. Многие работники охвачены чувством неуверенности не в виновности арестованного, а в способах доказательств этой виновности и склонны при затруднении идти на уступки.

Последнее вр[емя] пачками стали поступать заявления о пересмотре дел и почти, как правило, во многих заявлениях или, как их называют, «телегах», обвиняют следователей в принуждении к показаниям. Это стало уже модным явлением, и если обобщить эти факты, то получается, что в нашей тюрьме вообще виновных нет.

Это обстоят[ельст]во не в меньшей степени нервирует ра-б[отни]ков. Предатели, шкурники в нашей среде были и, вероятно, есть, но их - единицы-десятки, а из-за них чувство нервозности и неуверенности в себе охватило большинство раб[от-ни] ков. Очень часто приходится слышать:

- Почему я в этот период не заболел? Или:

- Работал бы себе каким-нибудь секретарем, а то теперь жди с какого угла ударят

Короче говоря, существует много явлений и фактов, которые свидетельствуют о неблагополучном положении в моральном состоянии раб[отни]ков. Я, например, не считаю возможным выступление на общем партийном] собрании с такого рода фактами, потому что мне бы заявили, что я сею панику и деморализую аппарат и, пожалуй, получил бы отпор от тех, кто за час до выступления подтверждал и развивал эти факты. Такие явления у нас есть. Эти описываемые мною настроения все же существуют, охватывают значительное число людей и уже дают свои отрицательные результаты.

Работа идет не так, как это нужно. Многие действуют чисто механически, без души.

Для самозабвения потянулись к водке, к обсуждению всяких и всяческих вопросов. Сам я нахожусь в водовороте этих явлений и считаю, что так дальше продолжаться не может. Надо

466

Глава V

разобраться и положить конец. Вскрыть, в чем виновны все и в чем - отдельные личности, и положить какую-то грань. Какую форму вы изберете - это все равно, но надо скорей. Ходячая формула о том, что все старые раб[отни]ки «лепачи»<4! и им нельзя доверить, по-моему, в корне неправильна и сеет дезорганизацию. Я располагаю фактами, что со стороны пом[ощника] начальника] управления тов. Медведева имеет место именно такой подход к вопросу. Я хочу обратить вним[ание], что при разборе любого явления вы встретитесь с таким положением, что сегодня ч[еловек] говорит одно, а завтра, поразмыслив над выгодами и невыгодами сказанного, будет отказываться и говорить другое. Поэтому очень часто можно сделать ошибочное представление о фактах. В нашем отделе осталось три старых раб[отни]ка, все они занимают руководящее положение, в этом числе я, - не только начальник] отделения, но и парторг. Получается интересная картина: в отделе были перегибы, извращения ит. д., а на «Шипке все спокойно». В других отделах помаленьку вытаскивают отдельных фигурок, говорят их возможно скоро посадят, потому что, как видно, преступления за ними есть и довольно значительные.

Встает вопрос: нет ли круговой поруки, ведь 3 отдел занимал в массовой операции не последнее, а ведущее место? Не зажата ли критика?

На этот вопрос сразу ответить трудно потому, что наша работа имеет свои особенности. Не всякий мог знать, что делается в соседней комнате. Поэтому ряд обстоятельств возникает сейчас, когда все эти вопросы встали на обсуждение, и то далеко не полностью потому, что многих раб[отни]ков в отделе не осталось. Но даже по тем отдельным фактам, которые становятся известными сейчас, ясно, что в 3 отделе извращений было много. Касаются они гл[авным] обр[азом] руководящего состава. Я их не буду перечислять, надеясь, что я буду вызван для переговоров, где и расскажу, что мне известно. Кто из руководящих раб[отни]ков отдела будет персонально виновен и в чем именно, покажет будущее, но уже сейчас надо оставшихся развести. Потому что я не верю начальнику] отдела, он не верит мне. Третий раб[отни]к - в таком же положении. А внешне поддерживаем вид будто ничего не случилось.

Завершение операции

467

Расписался я много, а толку, наверно, мало. Рез[уль]тат нервной взвинченности. Я прошу с моим письмом или отдельными его частями, по вашему усмотрению, ознакомить начальника] Управления тов. Кудрявцева, так как дублированием письма я займу много времени.

ГАНО. Ф. П-4. Оп. 34. Д. 80. Л. 23^3.

1. В тексте - б/б.

2. В тексте - б.

3. В тексте вместо «наших» - буква «н».

4. Правильно - «липами».

Нарком юстиции РСФСР Я.П. Дмитриев В.М. Молотову о выполнении постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 г.

29 июня 1939 г.63

Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 г. обязывало:

а) не ослабляя борьбы с врагами народа, не допускать неосновательных арестов и неосновательного обвинения в контрреволюционных преступлениях;

б) решительно устранять факты нарушений социалистической законности при производстве предварительного расследования;

в) улучшить качество расследования, производимого органами НКВД и Прокуратурой;

г) обеспечить расследование и расмотрение дел о контрреволюционных преступлениях в сроки установленные законом.

Из материалов приводимых ниже видно, что некоторые органы НКВД и Прокуратуры на местах еще не перестроили своей работы в соответствии с требованиями ЦК ВКП(б) и СНК СССР.

63 Идентичная с приведенным текстом версия документа опубликована в: Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 2. С. 395-398. Но издатели в качестве адресата называют не Молотова, а Сталина, чье имя, однако, не встречается в тексте документа. Документ также датирован «не ранее апреля 1939 г.».

468

Глава V

Имеют место факты незаконных арестов и неосновательного предания суду, грубейшего нарушения прав обвиняемых и совершенно недопустимого упрощенчества в производстве следствия. Это подтверждается большим количеством прекращенных судами дел, возвращением в органы Прокуратуры на дополнительное расследование дел и значительным количеством оправдательных приговоров .

Так, например, за 1-й квартал 1939 г. Воронежским облсу-дом прекращено, возвращено на доследование, переквалифицировано 31,9 % всех дел, поступивших в облсуд. и оправдано 12,8 % лиц, преданных суду.

Характерно, что ни один из оправдательных приговоров Прокуратурой опротестован не был.

Кировским облсудом за 1-й квартал 1939 г. прекращено и возвращено на доследование 34,5 % дел и оправдано - 7,5 % лиц, преданных суду. Кроме того Верховным судом РСФСР из числа обжалованных приговоров, вынесенных Кировским облсудом, отменено 16 %.

Ленинградским облсудом в 1-м квартале 1939 г. было прекращено, направлено на доследование и переквалифицировано на другие статьи 32 % дел, и 29,4 % лиц, преданных суду, оправдано. А в апреле месяце с. г. Ленинградским облсудом было прекращено и направлено на доследование - 14 % дел и вынесено оправдательных приговоров 47,6 % лиц из общего числа преданных суду.

Почти все оправдательные приговоры Ленинградским облсудом выносились по делам, где участвовал прокурор, отказавшийся от обвинения. Ни одного протеста Облпрокуратурой на опрвда-тельный приговор принесено не было.

Ивановским облсудом в 1-м квартале 1939 г. из 335 дел о контрреволюционных преступлениях прекращено и возвращено на доследование 28,3 % дел, и 32,5 % лиц, преданных суду, оправдано. Кроме того, из всех приговоров, вынесенных Ивановским облсудом в 1-м квартале 1939 г. Верховный суд РСФСР отменил 33,9 %.

В подавляющем большинстве случаев при рассмотрении в судебном заседании дел, по которым были вынесены оправдательные приговоры, прокурор отказывался от обвинения.

Завершение операции

469

Новосибирским облсудом только за два месяца 1939 года (январь-февраль) были прекращены и возвращены на доследование дела на 56 % лиц, привлеченных за контрреволюционные преступления и 9,6 % лиц оправдано.

Красноярским крайсудом за период январь-апрель 1939 г. из 614 человек прекращено, оправдано и направлено к доследованию дел на 316 чел. (51,5 %). Ни одного определения крайсуда о возвращении дел к доследованию, о переквалификации состава преступления и ни одного оправдательного приговора не было опротестовано краевой прокуратурой.

Аналогичное положение имеет место и в других областях, краях и автономных республиках, входящих в РСФСР.

Большое количество прекращенных и направленных к доследованию дел, а также оправданных лиц объясняется, главным образом:

а) искусственным созданием обвинительного материала;

б) искажением показаний обвиняемых и свидетелей;

в) а также понуждением свидетелей к даче ложных показаний. Так, например:

1. Шаповалов (Калачеевский район, Воронежской области) был арестован и привлечен к уголовной ответственности по ст. 58-10 УК по показанию сына кулака Левченко, в раскулачивании которого обвиняемый Шаповалов принимал участие. Облсуд Шаповалова, просидевшего под стражей 1 год 5 месяцев, оправдал.

2. Щукин - директор МТС Ведугского района Воронежской области был арестован и привлечен к уголовной ответственности по ст. ст. 58-7, 58-11 УК. При рассмотрении дела в Воронежском облсуде, участвующий в судебном процессе прокурор т. Волгин, отказался от обвинения и Щукина суд оправдал.

Щукин в связи с делом был исключен из партии и просидел под стражей 13 месяцев.

3. Назаренко Е.А. (Красноярский край), работница связи. Будучи профоргом отдела связи, вела активную борьбу с нарушителями трудовой дисциплины, за что и была оклеветана «обиженными». Крайсуд 14/11-39 г. Назаренко, которая находилась под стражей 8 месяцев, оправдал.

4. Юхновский В.П. (Красноярский край), предан суду по ст. 58-10 ч. 1 УК. Свидетели Панфилов и Ильяшенко оклеветали Юхнов-ского за то, что он вел борьбу с ними, как нарушителями тру

470

Глава V

довой дисциплины. Социальное лицо свидетелей: а) Панфилов -в прошлом активный колчаковец - каратель, вся его семья репрессирована; б) йльяшенко - сын служителя религиозного культа, арестованного органами НКВД. Юхновский содержался под стражей 8 месяцев. Крайсудом оправдан.

5. Гач Н.В. (Красноярский край) - предан суду по ст. 58-10 ч. 1 УК на основании показаний свидетелей Фокина и Яро-славцева. На суде эти свидетели заявили, что в отношении Гач они ничего плохого сказать не могут, по делу Гач органами НКВД вовсе не допрашивался, протоколы допросов являются фиктивными и подписи подложными. Установлено, что дело было действительно сфабриковано нач. райотделения НКВД Ильиным, который, не имея против Гач обвинительного материала, создал этот материал путем подлога.

6. Гаевская Т.К. - учительница г. Барнаула Алтайского края -предана суду по ст. 58-10 ч. 1 УК. На суде 18 мая 1939 г. было установлено, что производивший расследование оперуполномоченный РО НКВД Проскурин понудил свидетелей Антропова и Морозова дать против Гаевской ложные показания, о чем свидетелем Антроповым было подано председателю Алтайского крайсу-да заявление. Гаевская, находившаяся под стражей 19 месяцев, крайсудом оправдана.

7. Логачев Ф.С. (Белореченский район Краснодарского края) -был арестован и привлечен к уголовной ответственности по ст. 58-10 ч. 1 УК. Предварительное следствие по этому делу велось разновременно четырьмя оперуполномоченными НКВД. На суде свидетели Будяков и Образцов категорически отказались от своих показаний, данных ими на предварительном следствии, заявив при этом, что им было предложено подписать заранее заготовленные протоколы допросов. Логачев, находившийся под стражей 17 месяцев, крайсудом оправдан.

8. Синьговский И.И. (Белореченский район Краснодарского края) был привлечен к уголовной ответственности по ст. 58-10 ч. 1 УК. Предварительное расследование разновременно вели пять оперуполномоченных НКВД. На суде свидетели Коваленко, Зайцев и Авдиенко отказались от своих показаний, данных ими на предварительном следствии, и заявили, что по предложению оперуполномоченных Краюшкина и Северова они, свидетели, подписали заранее заготовленные протоколы допроса,  не читая их.

Завершение операции

All

Аналогичное заявление указанные свидетели подали после суда Крайпрокурору. Синьговский Краснодарским крайсудом оправдан.

9. Кириченко А.П. (школьный работник Семилукского р-на Воронежской области) - привлечен к ответственности по ст. 58-10 ч. 1 УК. 9 марта с. г. в судебном заседании свидетельница -учительница Куликовская В.И. отказалась от своих показаний, данных ею на предварительном расследовании, при этом пояснила, что при допросе в НКВД ее предупредили, что она дочь попа и если не приведет фактов к.-р. агитации Кириченко, это будет расцениваться, как сознательное укрывательство контрреволюционера. Боясь этого, она, Куликовская, дала ложное показание, составленное следователем.

10. Себейкин A.M. (Старорусский р-н Ленинградской области) привлечен к ответственности по ст. 58-10 ч. 1 УК. На судебном заседании Ленинградского облсуда 9/IV с. г. свидетель Потыкалов от своих показаний категорически отказался и заявил, что следователь Старорусского РО НКВД Сенцов, вызывая его, Потыкалова, неоднократно на допрос, принудил дать ложные показания против Себейкина. Второй свидетель Николаев, явившись в суд, обратился к председательствующему с просьбой дать ему возможность ознакомиться с делом Себейкина, так как он, являясь свидетелем по многим делам о к.-р. преступлениях, не помнит, какие он давал показания против Себейкина. На следующий день Николаев подал в суде заявление следующего содержания: «прошу не оглашать ответ на вчерашний, Вами заданный вопрос - о частой явке в суд свидетелем. Я слежу за контрреволюционерами и выкорчевываю врагов народа, о их действиях передаю в органы НКВД, но только бывает, что уполномоченные прибавляют от себя». Себейкин облсудом оправдан, просидев под стражей 9 месяцев.

По заявлению зам. председателя Ивановского облсуда т. Ко-рулина отдельные работники местных органов НКВД, после вынесения судом оправдательных приговоров по делам о контрреволюционных преступлениях, вызывают, в НКВД народных заседателей, участвующих в разборе дел и требуют у них объяснений о мотивах вынесения оправдательного приговора.

Работники прокуратуры на местах в целом ряде случаев не реагируют на грубейшие нарушения органами расследования социалистической законности (ст. ст. 111, 112, 128, 129, 136, 138,

472

Глава V

139, 158, 159, 165 и 206 УПК), критически не проверяя собранных по делу материалов, ограничиваются утверждением обвинительного заключения и передачей дела в суд.

Прокуратура в ряде случаев не реагирует на заявления обвиняемых о незаконных методах ведения предварительного следствия, о нарушении их прав, приобщая такого рода заявления без всякой проверки к делам, направляемым в суд.

Приведенные факты свидетельствуют, что в ряде звеньев следственно-прокурорских органов продолжается практика, осужденная Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17/XI-1938 года, а работники прокуратуры, вместо осуществления надзора за следствием и борьбы за осуществление социалистической законности, часто занимаются штампованием явно нерасследо-ванных или тенденциозно расследованных дел».

Впервые опубликовано: История сталинского ГУЛАГА. Т 1: Массовые репрессии в СССР. - М„ 2004. С. 335-338.

Бывший начальник уголовного розыска Саратовской области Рудин помощнику прокурора СССР Кухаренко о практике выполнения приказа НКВД № 00447

14 октября 1940 г.

Работая в Саратовской области РК Милиции в начале Начальником Отдела Розыска, а затем Зам. Нач. Управления, среди других работ в 1937 году проводил работу по очистке города и области от уголовного элемента в порядке приказа НКВД за № 447.

Следует отметить, что самого приказа 447 ни я, ни мои работники не только не читали, но и не видели, а выполняли все письменные и устные указания, с ссылкой на данный приказ, которые давал быв. Нач. УНКВД обл. - Майор Госбезопасности -СТРОМИН, впоследствии оказавшийся врагом народа.

Основные указания СТРОМИНА сводилась к тому, чтобы давать побольше дел, быстрее их оформлять с максимально упрощенным

Завершение операции

473

следствием. Что же касается контингента лиц, то требовали судимых и приводимых, если даже к моменту их задержания они не совершали каких-либо конкретных преступлений.

Техника представления дел на организованные тогда спец. тройки в Саратове была такова:

Дела на уголовников из всех районов области пересылались в Отдел Уголовного Розыска готовыми, с обвинительными заключениями, на которых, помимо подписей районного руководства милиции, заготовляли места для подписи «Согласен - Нач. ОУР» и «Утверждаю - Нач. УРКМ обл.», к делам прикладывались справки с кратким содержанием существа преступлений обвиняемого в количестве, требуемом для тройки для раздачи их членам тройки.

Эти справки писались в районах, но часть их, благодаря не совсем грамотному их составлению, переписывались в ОУР обл. в том же содержании.

Таким образом, под грифом «Согласен» обвинительные заключения в начале подписывал я, а затем СТРОМИН разослал по районам работников Управления НКВД, как особо уполномоченных, которые в районах подписывали дела без нас, т. е. руководства УРКМ обл., т. к. он признал, что посылка дел через нас задерживает быстроту их рассмотрения и что мы много дел бракуем, т. е. возвращаем для доследования. (В Саратовском УРКМ есть наряды по каждому району, где можно убедиться, что много дел мы возвращали как брак для доследования).

Такой порядок направления дел по существу предусматривал не контроль за содержанием материалов дела, а лишь учет направленных дел на тройки и трафаретные подписи руководства милиции обл., т. к. последние, в том числе и я, не могли видеть и разговаривать ни с обвиняемыми, ни со свидетелями, хотя бы на выдержку в порядке контроля, что я делал по делам, которые оформлялись непосредственно Отделом Розыска по задержаниям в самом городе.

Если по всему сказанному учесть неимоверную гонку, на быстроту оформления, то становится ясным, что руководство УРКМ обл. еле успевало подписывать обвинительные заключения, не читая существа материалов дела, а иногда докладывались дела

474

Глава V

еще не подписанными, и их для формы подписывали потом сразу сотнями для сдачи в архив.

Естественно, что при таком положении вся ответственность за качественное оформление дел ложилась на районных работников, которые допрашивали свидетелей и обвиняемых по делам и их, как указано выше, пересылали нам, а поэтому посылка особо уполномоченных в районы мною была встречена с одобрением.

Конкретно по делу Козловского - по материалам дела, с которыми Вы мне дали познакомиться, я увидел, что в деле имеется ряд дефектов, которые при настоящей обстановке не могли быть мною упущены.

Основное из них, это то, что не было сделано очной ставки между обвиняемыми и свидетелями для выяснения фактов расхождения между их показаниями, к примеру: свидетели ЮРЬЕВ, В0-ЛОСАТОВ, ВОРОБЬЕВА и МАТИСОВ характеризуют КОЗЛОВСКОГО как хулигана, который пытался избить активиста т. ЮРЬЕВА.

Свидетель В0Л0САТ0В в своих показаниях от 10/VIII. 37 г. показывает, что неоднократно видел КОЗЛОВСКОГО с вором ЗОЛОТАРЕВЫМ и двумя неизвестными в парке им. Куйбышева, которые занимались раздеванием пьяных. Козловский же все это отрицал.

Вот эти данные надо было уточнить очными ставками, но если учесть установки того времени и то, что Козловский за период 1936-1936 гг. три раза судим за хулиганство при наличии таких показаний свидетелей, то работники поняли, что упрощенный способ следствия не требует очных ставок.

Вот основная ошибка в расследовании дела КОЗЛОВСКОГО, которое усугублялось еще тем, что в обвинительном заключении округляли обвинение КОЗЛОВСКОГО, указав, что он занимается раздеванием пьяных.

Однако, какие бы ошибки не были бы допущены в следствии, работники никогда не знали, какой будет приговор и ни в каких документах не высказывали свое предложение о сроках приговора, это уже делали члены тройки, не спрашивая мнения работников.

Описывая это подробное объяснение, я не стараюсь умолить мои ошибки и ошибки работников, они есть и никуда от них не уйдешь, однако, следует учесть, что по установкам того времени их не только нельзя причислить к умышленным, но даже

Завершение операции

475

к халатным, к тому же, хочу отметить, что, пропустив много тысяч дел через свои руки, мне приходится спустя 3 года после этой работы писать первое объяснение, что тоже говорит о том, что, по-видимому, моих ошибок следует считать единицами ».

ГА РФ Ф. 8131. Оп. 37. Д. 131. Л. 36-38.

VI

РЕАБИЛИТАЦИЯ ЖЕРТВ1

Реабилитация жертв преследований 30-х гг. связывается с кампанией по десталинизации, начатой Н.С. Хрущевым с 1953 г. При этом первом секретаре ЦК КПСС реабилитации играли значительную, хотя и противоречивую общественную и политическую роль2. В противоречие с чистым пересмотром или формальной реабилитацией, означавшей прекращение исполнения приговора, восстановление гражданских прав и окончание «географической дискриминации» (Марк Эли) в соответствии с паспортной системой, реабилитация дополнительно учитывала социальные аспекты, т. е. восстановление доброго имени и изначального социального положения репрессированного3.

Общественная реабилитация выражалась в упоминании соответствующих лиц в печати, словарях и специальной литературе, посмертная касалась казненных или умерших в лагерях и тюрьмах4. Как верно заметил Марк Эли, материальной компенсации в форме

1 Авторы благодарят Марка Эли за критические замечания и дополнения к этой главе.

2 О политике реабилитации при Хрущеве см.: Goudoever, van А.P. The Limits of Destalinization. Political Rehabilitation in the Soviet Union since Stalin. - London-Sydney, 1986; PetrovN. Die Bewaltigung der Stalinistischen Vergangenheit // Zarusky J. (Hrsg.). Stalin und die Deutschen. Neue Beitrage der Forschung. - Munchen, 2006; Junge M. Bucharins Rehabilitierung. Historisches Gedachtnis in der Sowjetunion 1953-1991. - Berlin, 1999. Критический взгляд на политику реабилитации, и в особенности заключенных лагерей, которые часто были только амнистированы, обоснован в: Elie М. Unmogliche Rehabilitation. Die Revisionskommissionen 1956 und die Unsicherheiten des Tauwetters // Osteuropa. 2007. № 6. S. 369-385; см. также его недавно вышедшую диссертацию: Elie М. Les anciens detenus du Goulag. liberations massives, rehabilitations dans l'URSS poststalinenne, 1953-1964.

3 Марк Эли заметил в этой связи, что, например, восстановление в партии отнюдь не было само собой разумеющимся делом.

4 Van Goudoever. The Limits. P. 7-9.

Реабилитация жертв

All

возмещения утраченных заработной платы, собственности и пенсии не было. Имело место, однако, неформальное предпочтение при распределении квартир, медицинском обслуживании и предоставлении пенсии5.

Понятие «реабилитация» не является, однако, изобретением эпохи Хрущева. Оно обсуждалось уже в 1939-1941 гг. в связи с расследованием нарушений «социалистической законности». На партсобрании в НКВД Сталинской области в конце января 1939 г. рядовой Поляков выдвинул требование: «Троечные дела мы должны пересмотреть через призму партийности, невиновных реабилитировать, виновных судить»6. Прокурор СССР М.И. Панкратьев направил 3 октября 1939 г. военному прокурору Туркменской ССР разрешение, в соответствии с которым «вопрос о реабилитации незаконно осужденных к ВМН можно ставить в каждом отдельном случае пред наркомом внутренних] дел СССР и прокуратурой Союза»7.

Между тем, нынешняя ситуация с источниками по реабилитации не обнадеживает, и публикации по этой проблеме практически отсутствуют8. В данной главе применительно к 1939-1941 гг. обобщены и дополнены архивными материалами немногие источники из различных сборников. Вопрос состоит в том, каким образом после поворота 17 ноября 1938 г. был канализирован ожидавшийся поток жалоб? Сколько пересмотров приговоров, вынесенных тройками, было допущено, и какова была их доля в отношении других при

Junge М. Bucharins Rehabilitierung. S. 92.

6 Собрание сотрудников НКВД Сталинской области. 28.01.1939. // «Через трупы врага на благо народа». Проведение «кулацкой» операции на Украине 1937-1938 гг. / Сост. М. Юнге., Р. Биннер, С.Н. Богунов, Б. Бонвеч, О.А. Довбня, С.А. Кокин, Г.В. Смирнов, И.Е. Смирнова. (Выходит в 2009 г. в Киеве).

7 Докладная записка военного прокурора войск НКВД Туркменского погранок-руга Кошарского прокурору СССР М.И. Панкратьеву и исполняющему дела главного военного прокурора РККА П.Ф. Гаврилову об итогах следствия по делам «О нарушениях социалистической законности» в органах НКВД Туркменской ССР. 23.09.1939. - С. 499-502 настоящей книги.

8 В репрезентативной публикации источников под названием «Реабилитация. Как это было» нельзя найти документов по 1939-1941 гг. - См.: Реабилитация. Как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы». В 3-х томах. Т. 1: март 1953 - февраль 1956 / Сост. А. Артизов, Ю. Сигачев, И. Севчук, В. Хлопов. -М., 2000; Т. 2: Февраль 1956 - начало 80-х годов. - М. 2003; AdlerN. Overleven па de Goelag. Het lot van Stalins slachtoffers na hun kamptijd. - Amsterdam, 2006. См. также уже цитированную литературу, исключением является: Chinsky P. Micro-histoire de la Grande Terreur. La fabrique de culpabilite а Гёге stalinienne. - Paris, 2005.

478

Глава VI

говоров внесудебных органов? Нас интересовало, наконец, были ли уже в те годы первые соображения, выходившие за пределы процесса чисто юридического пересмотра и, тем самым, заложившие основы для наполнения современного понятия «реабилитация».

1. Регулирование порядка пересмотра

Прозвучавшая в ноябре 1938 г. резкая критика работы НКВД и Прокуратуры в период «Большого террора» вызвала большие надежды на то, что партия и правительство предпримут шаги для реабилитации сотен тысяч неправедно осужденных граждан. Однако в официальных циркулярах и директивах понятие «реабилитация» отсутствовало9. Речь шла только о строгом регулировании процесса пересмотра, в слишком общей форме отражавшегося еще в кодексах 1922-1926 гг.

После прекращения деятельности троек, спустя более месяца, 26 декабря 1938 г., из НКВД и Прокуратуры СССР на места была направлена директива № 2709, которую ряд исследователей характеризуют, по нашему мнению, необоснованно, как «реабилитацию 1939— 1940 гг.»10. В ней определялось, как следовало реагировать на уже поступившие протесты против приговоров этих внесудебных органов. А эти протесты направлялись как родственниками преследуемых, так и самими осужденными на заключение в лагеря в прокуратуры, партийные органы и непосредственно руководящим деятелям партии Директива № 2709 была дополнена многочисленными добавочными приказами НКВД и Прокуратуры СССР. Некоторые из этих приказов 1939-1940 гг., публикуемые ниже, отчасти впервые перепечатываются или используются нами для комментариев.

Приказ №00116 «О порядке рассмотрения жалоб осужденных бывшими тройками НКВД (УНКВД)» от 4 февраля 1939 г. регулировал детали процесса пересмотра приговоров, вынесенных «трой-

9 По данным Марка Эли понятие «реабилитация» до начала 1980-х гг. практически отсутствовало в официальной юридической и милицейской практической литературе или употреблялось как синоним для термина «пересмотр уголовного дела», зафиксированного в уголовном процессе.

10 Например, издатели книги памяти «Бутовский полигон». Саму же директиву Л.П. Берия и А.Я. Вышинского (Директива № 2709) см. на С. 491 настоящей книги.

Реабилитация жертв

479

ками» и милицейским тройками . НКВД и милиция должны были при поступлении жалобы в течение двух недель опросить свидетелей и проверить «документацию представления», т. е. дело осужденного. Регулировался также случай отмены приговора. Высшей же заповедью было при этом избежание всякого политического или социального риска: с каждым освобождавшимся следовало провести индивидуальную беседу и, к тому же, за освобожденным следовало наблюдать. Об отказе в пересмотре приговоров также следовало сообщать лицам, которых они касались.

При новой фактически ситуации мог начинаться даже последующий пересмотр, правда, до 1954 г. в просмотренных следственных актах не были зафиксированы такие примеры. Следует принять во внимание, что пересмотр находился непосредственно в руках бывших преступников или их преемников, будучи подконтрольным 1-му спецотделу НКВД СССР и соответствующим отделам УНКВД республик, краев и областей12. В случае вынесения приговоров тройками функция прокуратуры заключалась в том, чтобы побудить проверить и затем утвердить пересмотр дел теми, кто осуществлял уголовное преследование13. Лишь в немногих случаях прокуратура проводила собственные доследования14. В принципе от прокуратуры требовали вмешательства только в случаях особо явных нарушений закона.

И. Гридунова описывает случай, когда результаты доследования, в особенности опрос свидетелей прокуратурой и НКВД, оказались диаметрально противоположенными15.

11 Приказ НКВД СССР № 00116 «О порядке рассмотрения жалоб осужденных бывшими тройками НКВД (УНКВД)». 4 февраля 1939 г. - С. 491^493 настоящей книги.

Данные о различиях между «кулацкой тройкой» и «особой тройкой», которые с 17 сентября 1938 г. осуждали «враждебные» национальности, отсутствуют.

12 Только с сентября по декабрь 1938 г. были арестованы 332 представителя руководящих кадров. - См.: Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937-1938. -М., 2004. С. 663, примечание 91.

13 См.: Зам. областного прокурора по спецделам Новосибирской области Эп-штейн нач. УНКВД по делу СИ. Кандакова. Начало ноября 1939 г. - С. 504; Нач. ДОРКМ НКВД Томской железной дороги Москвин нач. ЛИН-отделения железнодорожной милиции Ахрипову по делу СИ. Кандакова. 13 ноября 1939 г. - С 504-505; Дело Кандакова Сергея Ивановича. 26.11.1937-29.11.1937. - АИС ГУВД КемО. Ф. 10. Оп. 3. Д. 996. Л. 22-23.

14 См.: Гридунова И. Реабилитация // Массовые репрессии в Алтайском крае 1937-1938 / Сост. Т.Д. Жданова, В.Н. Разгон, М. Юнге, Р. Биннер, Б. Бонвеч, В.И. Ку-тищев. (Выходит в 2009 г. в Барнауле).

15 Приказ по прокуратуре СССР №473 от 26.2.1 939 и приказ по прокуратуре РСФСР № 1395 от 1.07.1939. - См.: Гридунова И. Реабилитация.